Дизайн-студия интерьеров "P.H.M."

Но ни для маэстрии высокой стилизации А. В. Щусева, и ни для таких корифеев стилизаторской моды, как Б. М. Иофан или Д. Н. Чечулин, не были досягаемы показанные И. В. Жолтовским образцы градостроительного профессионализма в архитектуре своей эпохи, какие поныне объективно свидетельствуют о том, что именно среди ценностей нашей культуры той эпохи оптимально несло в себе подлинный критерий калокагатии творчества в архитектуре. Речь идет о градостроительной калокагатии этого большого советского зодчего. По давней мысли Жолтовского, город и человек в нем как бы пребывают в постоянном контакте духовного общения, в котором городские массы и пространства неизменно ведут человека к ядру города, создавая на этом его пути зримые знаки движения человека к цели.

Оптимальный пример этого Жолтовский находил в структуре исторических радиальных улиц Москвы с их легкими изломами трассы, хорошо заметными еще и теперь, как, например, по Покровскому радиусу.

В створе улицы перед путником вырастал нарядным силуэтом столп церковной колокольни, указу путь. Трасса улицы на подходе к церкви как бы получала естественное отклонение и иное направление, которое в свою очередь завершалось иным нарядным силуэтом следующей церкви, и так — до самого ядра столицы, ее Кремля.

В свое время И. В. Жолтовский отмечал в этой связи специфику колец Москвы, которые, будучи обходом ядра, сами по себе никуда не вели; движение по ним не получало своего завершения в некой духовно ценностной каденции.

Эстетическую функцию кольцевых направлений города Жолтовский видел в другом.

Пространство кольца должно, по мысли Жолтовского, ясно говорить о связи самого кольца с ядром, как его периферии, обходящей ядро и тяготеющей к нему.

Однако московское кольцо Садовых огромно, его части образуют протяженные прямые отрезки, и человек, особенно — не знающий Москвы, не способен воспринимать их как элементы кольца; он теряет чувство своей ориентированности в этом городе и переживает это как свою отчужденность в нем.